Я открыл своего Бога в Африке:  

письма русского буш-хирурга

 

Вячеслав Рындин, 2003 г.

 

Ещё раз о правилах регистрации в Мед. Совете

 

Медицинский Совет ЮАР на обоюдной основе признаёт дипломы медицинских факультетов и дипломы пост-университетской подготовки специалистов  Ирландии и Бельгии. Держатели этих дипломов  без проблем  могут  быть зарегистрированы Мед. Советом ЮАР без каких-либо дополнительных экзаменов – регистрационный сертификат Мед. Совета (1)  выдаётся им на руки, если они представят в Совет  «job offer»/«джоб офер»/приглашение на работу (2) от работодателя – такой «офер» выдаётся вам после успешного прохождения интервью с работодателем.

 

Оба документа – (1) и (2) -необходимы для подачи прошения о выдаче “work permit visa”/ «въездной визы с правом работы»/ «рабочая виза» (3).  

Необходимо учесть, что такое прошение можно подавать только через посольство ЮАР в стране своего последнего места работы. Насколько я знаю, подобное правило существует даже в Австралии.

 

Практическое применение такого правила:

вы не можете прилететь по туристической визе в ЮАР, найти крайнюю необходимость в ваших услугах и остаться здесь работать – вы обязаны  не просто выехать из страны (в соседний Свазиленд, например), вы обязаны вернуться в Россию и оттуда  начинать процесс подачи прошения на получение «рабочей визы».

 

Проволочки могут быть с получением «рабочей визы»,  прошение для которой  должно быть подписано руководителем медицинский службы провинции (российский аналог - «зав. обл. здравотделом»?) и иммиграционными властями; последние требуют доказательств, что на предлагаемую иностранцу должность не смогли найти местного врача.

 

Честно говоря, я не думаю, что кому-то удалось въехать в ЮАР с заявлением:

«Да я решил тут у вас частный кабинетик открыть...»

 

Говорят о существовании во всех инстанциях государственного аппарата страны сильного  лобби,  отстаивающим интересы  частных врачей, а потому  и препятствующего проникновение на внутренний медицинский ЮАР  рынок врачей-иностранцев с полной регистрацией в Мед. Совете и  правом частной практики. Я этого самого «лобби» никогда в глаза не видал – и как он выглядят не знаю J...

 

Разумеется, что открыто об этом вы нигде не прочтёте. Даже призывов к ограничению притока врачей-иностранцев вы не услышите. Зато в избытке имеются публикации примеров, свидетельствующих  о плохой подготовке врачей-иностранцев,  с подтекстом  необходимости блюсти высокий стандарт отечественной медицины.

 

Лобби частной медицины подпевают и представители правительства чёрного большинства: «Да, у нас не хватает врачей...  Но мы не можем приглашать врачей- иностранцев для работы на всех уровнях – у них очень низкая подготовка...»

Этим африканские «кухаркины дети», пришедшие к власти, пытаются  оправдать невыполнение предвыборных обещаний по части обеспечения всех  неимущих бесплатным медицинским обслуживанием высокого класса.

 

Суть, конечно же, не в низком уровне подготовки всех зарубежных врачей – эту проблему можно было бы решить введением обыкновенного апробационного контракта, скажем,  месяцев на шесть. Суть, во-первых-то,  в том, что у властей просто нет денег для реализации обещанного. Ну а во-вторых, они заботятся о сохранении рабочих мест для собственных подрастающих медицинских кадров, что вполне  логично.

 

Непосредственно перед концом власти белого меньшинства в стране и на протяжении первых лет после прихода к управлению страной  Африканского Национального Конгресса (АНК) во главе с Нельсоном Манделой большое число белых врачей покинуло страну.

 

Пополнить порядевшие ряды  докторов в стране было решено за счёт временного  разрешения  регистрации врачей с  иностранными дипломами.

 

В первую очередь речь шла о тех  чёрных гражданах ЮАР, которые  обучались во время апартеида в странах Восточной Европы и на Кубе. Не заставлять же собственных «борцов за свободу» сдавать экзамены!

 

Следует упомянуть о временном периоде послабления иммиграционного режима для белых – в оставшиеся год-два своей власти буры пытались хоть как-то компенсировать  число эмигрирующих европейцев. Среди этих белых  людей, без особых проблем официально проникнувших в ЮАР и закрепившихся в стране, было какое-то число врачей из стран Восточной Европы. Именно этим докторам повезло проскочить в брешь, временно  приоткрытую в правилах Мед. Совета для  чёрных  врачей,  «борцов против апартеида». Среди тех,  кто оказался пошустрее, я  встречал югославов, поляков, румынов, а вот удачливых русских видеть не доводилось... Наши медленно запрягают J!

 

Но брешь захлопнули довольно скоро и вернулись к старым порядкам:

желающие работать в ЮАР и желаемые на местах врачи-иностранцы могут получить «ограниченную регистрацию» только после сдачи экзаменов.

 

Где можно сдавать экзамены Мед. Совета ЮАР

 

Заявление о допуске к сдаче экзаменов нужно направлять в Мед. Совет  ЮАР. Сами экзамены для лиц, находящихся уже в стране, проводятся в здании  Мед. Совета в Претории, а для лиц, находящихся вне страны, их организуют при посольствах ЮАР. Не уверен, что все посольства ЮАР берут на себя такую обузу -  с уверенностью могут сказать только о Германии и Свазиленде.

 

В нормальное время нет нужды мчаться за многие тысячи километров для сдачи упомянутого экзамена. Москвичи, подозреваю, могут испытать себя в своём родном городе.

 

Но ведь это «в нормальное время»...

 

 Тараканьи бега

 

В ненормальное время ненормальной «свободы» ненормальные  русские люди (среди них и русские врачи) тараканами поползли по всему миру в поисках счастья.  В этих «тараканьих бегах» было много смешного и трагичного.

*          *          *

Мои знакомые по пути в Москву встречали в самолёте докторов, возвращавшихся домой после безуспешного штурма Мед. Совета ЮАР.

*          *          *

В августе 2000 в Москве я встретил знакомого уролога, доктора мед. наук, отличного хирурга, который «оторвался» в ЮАР  раньше меня, но так и смог изловить за хвост «птицу счастья».

*          *          *

Свазиленд одно время служил перевалочной  базой перехода в ЮАР русских проституток и уголовников. Эту калитку довольно быстро прихлопнули, а оставшиеся в королевстве наши люди помыкались прилично. В одной торговой точке свазилендского городка Манзини  мне показали глазами на помятого вида московского еврея  лет 30-ти, который отважился ради получения свазилендского гражданства на  брак с 50-летней мулаткой – хозяйкой этой торговой точки. Всё говорят, что, дескать, «любовь зла...» ну и про козла там... Но вот ведь есть силы и посильнее любви – «полюбишь чё-нибудь и похлеще козы»...

 

 

Доктор Наташа 

«... слона на скаку остановит

И хобот ему оторвёт...»

 

Стоматолог из Киева Наташа выехала с сыном  к своей подруге в объединившуюся Германию, где вскорости получила статус беженца. Наташа не стала ожидать манны небесной на скудную подачку в лагере беженцев - она села за изучение английского и подготовку к сдаче экзаменов Медицинского Совета ЮАР при посольстве этой страны Германии. На жизнь Наташа подрабатывала уборкой квартир у состоятельных людей. Ещё она регулярно покупала билеты лотереи, где разыгрывали «грин-карт»/«вид на жительство» в США.

 

Через три года её повезло сразу по обеим направлениям: -  она успешно сдала экзамены с получением приглашение на работу в ЮАР и  выиграла  американскую «грин карт».

 

Наташа  предпочла ЮАРовскую синицу в руках американскому орлу в небе – правильный выбор!

 

Медицинские власти  Северного  Трансвааля ЮАР задвинули её во вновь выстроенный госпиталь, который располагается среди черных таун-шипов.

 

Здесь Наташе повезло в третий раз – она встретила симпатичного бура, который решился ради неё бросить свою бурскую жену и кучу детей. Бурско-русские молодожёны  живут душа в душу в нашем городе. Не будет излишним сказать, что в семье помимо расхожей машины имеется и новенький «мерс» в гараже, а также «дачный» участок на берегу Индийского океана.

 

Однако несмотря на полученное гражданство ЮАР, Наташа так и работает в нашем провинциальном госпитале с «ограниченной регистрацией», т.е. без права на частную практику.

 

Но Наташа усиленно занимается для сдачи экзаменов по выпускной программе стоматологического факультета. И я уверен, что этой женщине повезёт и в очередной раз – она непременно сдаст экзамены, получит полную регистрацию Совета Медицинских Профессионалов ЮАР (так теперь называют бывший Медицинский Совет ЮАР)  и откроет свой частный зубоврачебный кабинет. Поразительная целеустремленность и высочайшая работоспособность – отличительные черты русских женщин.

 

Интересно, что сын Наташи говорит по-немецки, по-английски, чего-то там даже лопочет на африкаанс, но ... не говорит по-русски.

                                       

Зубной техник

 

Как-то в Манзини мне позвонили и женский голос взволнованно со слезой  пожаловался: «Тут у меня семья русского доктора. Они ничего не едят. Помогите мне, пожалуйста!».

 

Выяснилось, что зубной техник из Москвы сжег за своёй спиной корабли (продал квартиру) и  купил туристическую путёвку для всей семьи в ЮАР, где он расчитывал разбогатеть. Помимо его жены, двух малых детей и престарелой матушки за ним увязался брат, обокравший своего компаньёна по частному бизнесу на 50 000 долларов.... Собственно из-за своего брата зубной техник и вынужден был покинуть Москву – обокраденный братом русский бизнесмен пригрозил просто прикончить всё родню своего сбежавшего напарника.

 

Техник показывал мне «международного признания» патент на изготовление каких-то там сверх-зашибательских зубных коронок.

 

Цепь неприятностей началась для несчастных  с того, что в международном аэропорту Йоханнесбурга их не встретил  «представитель туристической компании» - знакомый сценарий... ЮАРовской визы ни у кого из членов семьи не было.  Английского языка он не знал. Кто-то их надоумил лететь в Свазиленд, где в те времена иностранцам, прибывшим самолётом, разрешали въезд в страну при условии обязательного оформления туристической визы внутри страны в течение 3-5 дней.

 

Брат вместе с 50 000 московских уворованных долларов прихватил остатки квартирных денег техника и уехал в Мозамбик делать ещё большие деньги...

 

Семью  зубного техника приютила у себя в доме какая-то не шибко богатая сердобольная мулатка. Намыкавшись с непонятными иностранцами, отказывавшихся от еды,  мулатка прослышала про русских врачей в миссионерском госпитале и дозвонилась до меня.

 

Выслушав историю зубного техника, я сказал ему: «Вы, конечно, и слыхом не слыхали о таком заведении как Медицинский и Стоматологический Совет ЮАР?

 

К сожалению, такой есть и в Свазиленде... Таким табором вам здесь не выжить.  Обратные билеты не потеряли?  Мой вам совет: отправляйтесь обратно в Россию все вместе... С вашей специальностью вы найдёте себе место в любой части родной стороны. Не хотите? Ну так хоть семью отправьте, а сами попробуйте немного повертеться – ваш обратный билет будет ещё долго действителен...»

 

Сердобольный Игорь Петров пристроил семью зубного техника на территории миссионерской станции. Но американцы не признавали халявы: за домик с одной спальней техник должен  был выплачивать 300 долларов в месяц.

 

Игорь приложил невероятные усилия и нашёл главе семьи работу. Но стоматолог африканер нелегальному зубному технику за работу платил всего 400 долларов в месяц. На оставшиеся после уплаты за жильё 100 долларов семье из пяти человек просто не выжить.

 

Кончилась история тем, что мама техника умерла.  Африканер стоматолог выгнал с работы русского после первого открытия им  рта о повышении зарплаты. Семья стала  голодать.  Моя  сердобольная жена пригласила их к нам на обед. Сам  техники гордо отказался «Я покурю...» (тоже элемент русского пижонства – цена пачки сигарет равна стоимости живой небольшой курицы, в которой нуждались дети техника) и разрешил пойти только жене и детям.  Я поговорил с техником  сурово, после чего моя жена собрала по 200 долларов с каждой из трёх семей для доплаты на просроченный билет «Иоханесбург-Москва», а Игорь Петров отвёз на своём микроавтобусе держателя патента «международной значимости» в международный аэропорт Йоханнесбурга. 

*          *          *

 

Доктор Петров

  

Игорь Петров -  чрезвычайно добрый и участливый парень. Акушер-гинеколог советского производства,  он последние годы своей жизни в СССР провел где-то на Украине. Ему досталась умная и с практической хваткой жена, которая умело направила ликёро-водочный  in-come  мужа, поступавший к нему в изрядных количествах за  аборты, на созидательные цели – они купили машину, построили   большой и красивый дом (на этой стройке муж себе спину сорвал). Так Игорь избежал возможности спиться окончательно, приобрел «проперти» и постоянные боли в спине. Перестройка и демократизация на Украине приобрела особенно уродливые формы – семья просвета не видела. Хаос этого периода помог Петровым удачно продать дом за твёрдую валюту – марки ФРГ.

 

Дальше Петровы совершили, на мой взгляд, ряд не очень мне понятных  действий: они купили туристические путёвки и всей семьёй отправились в Венгрию.

В первый же день пребывания в Будапеште Петровы обратились за политическим убежищем и были помещены  в лагерь беженцев. После шестимесячного бестолкового пребывания в лагере беженцев Игорь смог связаться со свои другом, удачливо эмигрировавшим в США. Друг  выслал ему 5 000 долларов для «старта».

 

Ориентированные с самого начала на США и измученные беспросветным  ожиданием в Будапеште, Петровы  решаются отправиться в ЮАР по туристической визе.

 

Опять же в первый день пребывания  в Йоханнесбурге Петровы направились в первую приглянувшуюся им церковь. В ту пору  русских ещё принимали с интересом – Петровых приютил один из прихожан церкви, ЮАРовский бизнесмен, поселивший их в своём   гараже, немного переделанным под квартирку. Ещё шесть месяцев жизни в гараже... Единственное слабое утешение – хозяин гаража доверил Игорю развозить по городу на машине какой-то товар.

 

В Йоханнесбурге Игорь вышел на русских, через которых  узнал, что для врачей в ЮАР получение работы требует регистрации в Медицинской Совета страны. Врачи-иностранцы могут получить в Мед. Совете  «limited registration»/ «ограниченную регистрацию», дающую права найма только в государственные госпитали, после сдачи экзаменов по медицине, по английскому языку, медицинскому законодательству и медицинской этике.

 

Ни уровень знания медицины, ни владение английским не позволяли Петрову  надеяться на успешную сдачу экзаменов. Понятно, что у него, как и всех русских, не было ни малейшего понятия о медицинском законодательстве и медицинской этике в ЮАР ... если бы только в ЮАР J.

Но его талантливая для жизни супруга пинками погнала Игоря на экзамены.

 

Свершилось чудо – Игорь сдал медицинскую часть экзамена!

 

Когда я встретил семью Петровых в миссионерском госпитале, они жили идеей перебраться в США для обучения Игоря в библейском колледже – кто-то из американцев пообещал им оплатить обучение. Все члены семьи были охвачены большой религиозной горячкой. Жена Петрова с фанатичным пламенем в глазах доказывала мне, что Господь Бог подсказал ей на библии удачу для Игоря на экзаменах – она показывала мне в каком-то библейском тексте сочетание цифр и событий, совпадающих с датой проведения экзаменов и намёк на успех.

 

Сам Игорь признался мне: «У меня такой английский был, что я просто не понимал большинства вопросов – я просто ставил крестики... И сдал! Бог помог...»

 

Дима Дмитриев открыл мне механизм успеха  Петрова:

в один день с Петровым экзамены  Мед. Совете ЮАР экзамены сдавала очень толковая врач из Югославии, которая позволила Игорю просто  скопировать все её ответы на вопросы – проставить «крестики» на номерах вариантов ответов по каждому из задаваемых вопросов.

 

Игорь не лгал -  дружеский жест православной югославки следует рассматривать  как проявление Божьей воли.  Пути Господа неисповедимы!

 

Быть хорошим и добрым парнем ещё не повод для того, что быть даже посредственным врачом. Самое интересное, что Игорь Петров прекрасно  всё это осознавал, а потому он и не питал большого энтузиазма для преодоления последнего рубежа – сдачи экзамена по английского языку, основам медицинского законодательства и медицинской этике. А у  него на подготовку к этому экзамену было время и прекрасные условия для консультаций.

 

С большой неохотой (опять же под давлением жены)  Игорь дважды ходил на эти экзамены – язык/законодательство/этика. Но тут на халяву пройти было невозможно – нужно были писать тематические тексты и давать письменные ответы на вопросы.

 

Но  даже если бы Петров сдал экзамены и был принят на работу в ЮАР, я очень сомневаюсь в том, что ему удалось бы долго продержаться  в каком-либо госпитале на одних  скромных знаниях по акушерству и гинекологии. В ЮАРовских госпиталях  врач на должности Medical Officer должен знать и уметь всего понемногу из всех основных медицинских дисциплин. У Игоря этого «всего понемногу» не было совсем. Кроме того, позиция Medical Officer с «лимитед реджистрейшн» в Медицинском Совете  давала право только на получение «рабочей визы» на несколько лет без каких-либо шансов получения «разрешения на постоянное проживание» в стране. Жена такого иностранца не имеет права на трудоустройство, за обучение детей нужно платить  по графе «иностранцы», что в три-четыре раза превышает стоимость обучения для граждан ЮАР или иностранцев, обладающих «разрешением на постоянное проживание в стране». По всем перечисленным обстоятельствам  Игорь, сжегший корабли за своей спиной,  и не рвался  особенно к завершению своей экзаменационной эпопеи в ЮАР – ему нужно было что-то стабильное, на всю жизнь.

 

Понаслушавшись рассказов  американцев о миссионерской жизни, Игорь решал стать на стезю проповедника слова Божьего. Ему казалось, что добрый дядюшка из США не только оплатит ему учёбу в «байбл-колледже», но и позаботится о хлебе для него и его немаленькой семьи... об учёбе его детей.  Тяжкое заблуждение. Через пару лет выяснилось, что с миссионерской карьерой ничего не вырисовывается.

 

После уяснения для себя самого факта, что переселение в Америку ему не светит даже под прикрытием Библии,  Игорь  первым делом ушёл из прихода пастора  церкви Назарен и перешёл в церковь, которую посещают белые южно-африканцы, проживающие в Свазиледне. Там он быстро нашёл друзей, которые сами намылились в Новую Зеландию и помогли с этим делом Петровым. Разница заключалась только в том, что ЮАРовцы имели деньги и  в Новой Зеландии они были желанными людьми, а русские  Петровы опять попали в число беженцев. Правда в Новой Зеландии беженцев содержали несколько лучше – их селили в отдельных домах. Жена Петрова писала мне, что Игорь устроился водителем такси и стал ходить на обучение к местному «травнику», что может дать ему шанс быть допущенным к экзаменам  по «травному делу»...   Зная  экзаменационный потенциал Игоря, я сильно сомневаюсь в успехе этого мероприятия. По всех вероятности, Петров так и крутит баранку.  Но у него есть шанс успешного вживания в стране:  у него очень толковая жена и талантливый сын. Если он не будет замыкаться на идее оставаться доктором, он может найти неплохую для себя  нишу в ново-зеландском обществе.

 

... В середине 2002 года Игорь внезапно позвонил мне из Новой Зеландии и сообщил, что его жена нашла прекрасную работу по своей специальности театрального художника, его сын закончил художственную школу и стал очень популярным в стране книжным оформителем.,  дочь успешно закончила школу и  поступила в университет, самому Игорю  сдать медицинские экзамены не удалось  (со слов его жены, никому из знакомых им русских врачей в Новой Зеландии  не удалось преодолеть этот рубеж) и он открыл частный кабинет, где что-то делает лучами лазера ... Игорь узнал, что на островах Фиджи нужны врачи и решил попытать счастья – он связался с медицинскими властями островов, которые сообщили ему, что ему нужно будет представить два рекомендательных письма... Вот за таким письмом  Игорь и обратился ко мне.

 

Письмо я, разумеется, написал и отослал его Игорю с выражением моего желание посетить его на этих самых канибальских островах... Больше я об Игоре не слышал –  хочу думать, что его не постигла судьба легендарного Кука.

 

(Я навёл справки об островах Фиджи у нашего доктора из Тасмании Джеймса Томсона. Джеймс сказал, что на островах нищета и ... большое количество индусов. При упоминании об индусах я понял, что вряд ли Игорю что-либо светит на островах Фиджи – индусы не только многочисленны и всеядны, они ещё большие трудяги, с которыми очень трудно конкурировать.)

 

 

Доктор Паша

 

Доброту Игоря Петрова трудно переоценить – он не только помог мне устроиться в RFM Hospital, он не только в нужным момент  замолвил словечко перед администрацей госпиталя за Диму Дмитриева, он сумел перетащить в Свазиленд  своего московского  друга Павла, выдав его за «русского профессора по СПИДу». Это был настоящий «миракл» (чудо)!

 

Московскому «специалисту по СПИДу» купили билет от Москвы до Манзини, ему и его большой семье (жена и трое детей) выделили для проживания  самый большой дом миссионерской станции.

 

Доктор Павел действительно какое-то время работал в московском Центре по СПИДу на какой-то десятой степени важности посту. Большую же часть своей врачебной карьеры Павел проработал на «скорой помощи». У Павла была чудесная в своей терпеливости жена и трое отличный детишек. Однако, опять же – всего этого явно недостаточно для того, чтобы быть даже посредственным доктором.

 

Через несколько часов выяснилось, что доктор  Павел совершенно не знал английского... Ну а за тенью языкового барьера ему до конца его двухлетнего пребывания в госпитале так и не удалось  раскрыть своего врачебного таланта.

 

*          *          *

.... На каком-то этапе нас собралось в миссионерском госпитале  шесть врачей с советскими дипломами: Игорь, Дима и Вика, Паша, я и врач из Ганы по имени Кудога, который в СССР получил на только диплом врача, но и  красавицу жену с похотливым кошачьим телом балерины (в семье офицера единственную дочку обучали балету)  - удивительностей стервозности и откровенной дурости  врача-педиатра с Украины.

 

При правильном использовании коллективного опыта каждый из перечисленных врачей мог  бы прилично вырасти за год-два совместной работы.

 

Но для  обучения оказались пригодными только супруги Дмитриевы и «мкулу (дед) Слава»  - мы засунули свою гордость подальше и взялись читать и спрашивать...

 

Спрашивать не только друг у друга, не только у прибывающих частенько в госпиталь американских и европейских профессоров, врачей или  студентов, но  и чёрных  врачей из Нигерии, Заира, Уганды, Замбии, Зимбабве.

 

                                             

Доктор Дима

  

Судьба Димы Дмитриева может служить образцом  завидной удачливости, необычайной целеустремлённости и поражающей работоспособности. Дима ещё в Москве прослышал, что в ЮАР русскому врачу можно получить регистрацию (и работу, следовательно) без экзаменов. Выпускник  московской английской спец. школы, владелец диплома об окончании  ординатуры по специальности гинекологическая онкология  после обсуждения  с женой всех pro & contra решил попытать счастья.

 

Дима вполз в ЮАР ужом: он купил туристическую путёвку в Хараре, а затем на «чёрном такси» (микро-автобус типа нашего «RAFика», которым пользуются за редким исключением черные жители) пересёк  границу  Зимбабве/Южная Африка.

 

Но к халявной регистрации в Мед. Совете Дима опоздал – «окно в Париж» уже захлопнулось.

 

В Йоханнесбурге он розыскал русских коллег и решил сдавать экзамены вместе с ними. Но до экзаменов нужно было дожить. Ребята снимали одну комнату на четверых – спали на полу. Еду покупали в конце дня, когда  цены на некоторые нераскупленные продукты  снижали. Кроме хлеба ребята покупали ананасы – самые дешёвый фрукты  ЮАР.

 

Диме повезло:  матрона эндоскопического кабинета воспылала материнской любовью к Диме (а может и не очень материнской – высокий и темноволосый красивец москвич с румянцем во всю щёку  очень даже нравился женщинам) и помогла ему получить ходатайство от госпитального начальства  свидетельствующее о том, что Дима – редкостный в мире специалист по эндоскопической технике. С этим ходатайством Дима получил  в отживающем последние годы белом иммиграционном оффисе «рабочую визу», а чуть позже и  «разрешение на постоянное проживание» в ЮАР.

 

С первой попытки Диме удалось сдать только часть экзамена, которая называлась «английский язык-медицинское законодательство и медицинская этика». Вторую часть экзамена – понемногу из всех основных разделов медицины - Дима  с разбега не потянул. Он сам мне признался: «Я в мед. институте больше занимался проблемами добывания денег для себя и своей жены, нежели медициной... »

 

После полугода напряженных занятий Дима вновь отправился для экзаменовки в Мед. Совет; на это раз ему предстояло сдавать  только медицинскую часть экзамена.

 

После трех часов тестирования с применением  «крестиков-и-ноликов» Дима задержался в толпе писавших в тот день экзамены врачей из разный стран, где натолкнулся на Игоря Петрова, который и привел его в миссионерский госпиталь.

Таким образом,  африканский период своей врачебной карьеры Дима начал  в Свазиленде. Не дожидаясь результатов своего второго захода на ЮАРовские экзамены, Дима договорился с рукодством миссионерского госпиталя  о приёме на работу его жены и немедленно вызвал в Свазиленд свою очаровательную Вику – лучшего места для её входа в английскую медицинскую систему и для подготовки к ЮАР-овским экзаменам было просто невозможно придумать.

 

К тому времени я уже прошёл испытательный срок, подписал с госпиталем двухлетний контракт с условием оплаты авиа-билетов моей семье, получил  в пользование не только огромный дом  в три спальных комнаты,  с кухней, столовой и гостинной при камине, но и заверение руководство госпиталя об оплате расходов по приобретению необходимой мне мебели. И  только после этого я отправил в Москву  бумаги,  необходимые для получения заграничных паспортов и въездных свазилендских виз моей жене и двум моим детям.  

 

До появления в госпитале  Димы я использовал свободное от дежурств время для совершенствования английского:

 

- я купил телевизор с видео магнитофоном  и до одурения крутил десятки  американских фильмов, получаемых в местном прокате,

 

- я исправно посещал вечера bible study  и воскресные службы Nazarene Church, где вслушивался в речь американских миссионеров и пастора, распевал со всеми вместе ритмичные протестантские гимны,

 

- я вступил в местный  Rotary club, где раз в неделю я имел возможность за скромную цену не только отужинать с нарушением миссионерских принципов, но и попробовать себя в светской беседе на английском.

 

При чтении медицинской литературы и библии я взял за правило переводить каждое слово, интересующего меня  куска текста. На первых порах это довольно унылое занятие, но со временем это приносит свои плоды.

 

К тому времени, когда в госпитале появился  Дима, я уже успел приобрёсти довольно приличный набор дешёвой сосновой мебели и убить в своей ванной  комнате большую змею, которую местные жители обозвали коброй.

 

Дима, а потом и Вика поселились до приезда моей семьи в моём доме.

 

Вика чудесно говорила по-английски – я восхищался её межзубными  [th] звуками и умением произносить на американский манер английское [r].

 

Супруги Дмитриевы покорили моё сердце реальным подходом к своим знаниям, полученным в советском медицинском институте. Вика восклицала: «Вячеслав Дмитриевич, вот вроде бы я была в на курсе не в последнем десятке по успеваемости, а здесь читаю – ну ничего не знаю!»

 

Как только Дима получил известие из Мед Совета  о том, что экзамены он сдал и имеет право на ограниченную регистрацию вместе с правом  искать себе  работу в любом из госпиталей  ЮАР, он вызвал из Москвы своего сына и  тёщу.

 

... Супруги Дмитриевы недолго проработали в Свазиленде – меньше года. Далее Дима в течение года попробовал себя на работе в различных отделений ряда госпиталей Йоханнесбурга – такую вольность он, врач с «ограниченной регистрацией», мог себе позволить только благодаря  имеющемуся у него на руках «разрешения на постоянное проживание в стране». Владелец такого  разрешения  уравнивается с гражданами страны практически во всём за исключением права голоса . Через рять лет после получения «разрешения на постоянное проживание» иностранец практически автоматически становится гражданином страны.

 

Для иностранных врачей с «ограниченной регистрацией»  «рабочая виза» предписывала работу только в конкретной провинции и конкретном госпитале – на любой переход из одного госпиталя в другой даже  в пределах одной провинции требовалось специальное разрешение эмиграционных властей провинции. Понятно, что переход на работу из одной провинции в другую чрезвычайно сложен.

 

Вскоре Дима  отказался от продолжения своей медицинской карьеры  в области акушерства и гинекологии и решил стать анестезиологом. Перемена курса давалась ему тяжело. Со слов одного из врачей, обучающихся вместе с Димой, последний из-за своих вопросов,  обнажающих отсутствие у него базовых знаний по анестезиологии,  долгое время служил  объектом для довольно ранимых шуток  со стороны ЮАРовских врачей. Ну, например,: «Доктор N.,  а доктор Дмитриев вообще-то учился ли на медицинском факультете?»

 

Я сначала с недоверием относился к таким историям, но сейчас, наглядевшись на работу ЮАРовских врачей первого года после окончания медицинского университета (их “community service doctors”, т.е. обязанных год отработать в государственном госпитале), я верю им. Дело в том, что студенты медицинских университетов ЮАР (я не беру в расчёт  чёрный университет MEDUNSA) хорошо подготовлены по анестезиологии.

 

Но Дима великолепно закончил 4-летний курс  резидентуры по анестезиологии, успешно сдал все заключительные экзамены (по-моему, с первого захода – вещь исключительно редкая) и вскорости полностью перешёл на работу в один из лучших  частных травматологических госпиталей Йоханнесбурга. Я видел его там за работой.

 

Вика Дмитриева закончила резидентуру по психиатрии.

 

Дмитриевы купили шикарный дом в богатом районе Йоханнесбурга, завели ещё двух детей (теперь их у них трое).

 

Ребята без передышка сдали все американские  медицинские экзамены (они проводятся в посольстве США в Претории), что дало им право найма на работу не только в США, но и в Канаде. Именно в Канаду  супруги Дмитриевы и решили направить свои стопы.

 

С Канадой тоже история. Устроиться на работу врачом-специалистом в Канаде врачу-иностранцу практически невозможно. Однако, Дима нашёл лазейку: его согласились взять анестезиологом где-то в госпитале  на ледяном острове  Ньюфаундленде. После нескольких лет работы в Ньюфаундленде Дима будет иметь право работы в любой точке Канады. Я уверен, что Дима всё преграды преодолеет.

 

Понятно, что мне мне, старому, давалось всё значительно сложнее. ....

 

С месяц я наблюдал  со стороны за подготовкой Вики к медицинским экзаменам на получение «лимитед реджистрайшн» в Мед . Совете ЮАР. Потом со страхом попросил Вику показать мне листочки с экзаменационными вопросами.

 

 Несколько слов об этих экзаменах и листочках с вопросами.

 

Я не знаю, как сейчас проводят экзамены в мед. институтах России, но в мои времена никаких письменных экзаменов  с применением «мультипл-чойс-квешинс» не проводились. Поэтому для меня это дело было но только новым, но и психологически трудным, поскольку на письменных экзаменах нет    места  словоблудию – нужно просто чётко знать только один ответ на поставленный вопрос. Не будем здесь дискутировать, насколько  это лучше или хуже устных экзаменов – мне нужно было сдать эти экзамены.

 

В ЮАР в ту пору не продавали никаких местных  практикумов для тренировки к сдаче описанных экзаменов по отдельных дисциплинам. Но на полках небольшой медицинский библиотеки миссионерского госпиталя   я случайно наткнулся на сборники таких вопросов-с-ответами по терапии/хирургии/педиатрии, изданные лет десять  назад в США. Излишне говорить, что эти книги перекочевали в мой дом – мне требовалось писать прямо на страницах этих книг не только перевод каждого слова, но и мой комментарий. У меня, как и Димы Дмитриева, были огромные пробелы в базовых медицинских знаниях.

 

В знак признательности за мою практическую помощь обоим  Дмитриевым  в работе в миссионерском госпитале  Дима  подарил мне пачку листов с вопросами к экзаменам по медицине и к экзаменам

 «английский язык/медицинское законодательство/ медицинская этика».

 

 *          *          *

 

При чтении первых экзаменационных вопросов я удивительно боялся, так сказать, потерять лицо доктора наук и ведущего научного сотрудника (это ведь аналог доцента/ associate professor’a).

При чтении первых пятёрок ответов, предлагаемых к выбору для ответа на вопросы,   я  скривил рожу, поскольку, как мне казалось, ответ мог быть и таким, и таким... «Трюкачество!» - буркнул я, но к счастью  для  всех членов моей семьи, которых я привёз за собой на этот край земли, я сумел перебороть себя и просто взяться за учёбу. В 54 года это совсем не так просто, господа...

 

Я протестировал себя по предложенному мне Димой вопроснику – в нём были уже ответы, проверенные-перепроверенные многими сдающими экзамены. С первого захода я правильно ответил на 30% вопросов.

 

ДЛЯ СДАЧИ МЕДИЦИНСКОЙ ЧАСТИ ЭКЗАМЕНОВ НУЖНО НАБРАТЬ 51% ПРАВИЛЬНЫХ ОТВЕТОВ!

 

Это не обескуражило меня, а напротив - сильно завело (такие, как я, люди – просто находка для преферанса!).

 

Подивившись сколько было положено по моему темпераменту на доктора Пашу, я предложил ему заниматься вместе для подготовки к экзаменам в ЮАРовском Мед. Совете.

 

Паша согласился.  Однако он, много моложе меня мужик,  не смог выдержать моего ритма: два часа утром с 5.00 до 7.00 и три часа вечером   с 17.00 до 20.00. Он приходил ко мне по вечерам, когда мы были вместе свободны от дежурств.

 

С Пашей  мы читали вместе вопросы (переводи и вникали в каждое английское  слово) и искали на них ответы в имеющихся в нашем распоряжении книгах.

 

.... Не вдаваясь в подробности  экзаменационных вопросов, отмечу, что Паша, который так и не научился  самостоятельно понимать текст вопросов, сдал медицинскую часть экзамена в Мед. Совета ЮАР с первого захода!!!  Это, господа, был действительно «миракл»! Тут не было никаких сердобольных югославок для списывания ответов – я тому свидетель!!!

 

Паша не сумел сдать только наименее значительную, как нам казалось, часть экзамена - «язык-законодательство-этика». Но в ту пору по новым положениям Мед. Совета  в случае провала по только одной части экзамена, иностранный врач при следующей попытке обязан был вновь сдавать обе части экзамена.

 

(Для подчёркивания значимости успеха Павла отмечу, что я при первом заходе блестяще провалил обе части экзамена)

 

Ободрённый своим первым успехом Паша с возросшим энтузиазмом продолжал заниматься со мной по разработанной нами методике.

 

Однако, второй заход у него не был столь же блестящим – от провалил обе части экзамена. Паша сник, его даже не ободрил мой успех – я сдал медицинскую часть экзамена, но только медицинскую.

 

Паша вообще тяжёло работал, постоянно  раздражался по любому поводу – бывают такие люди. Он в тайне довольно прилично покуривал, жаловался на боли в  эпигастрии («Старая дуоденальная язва...»), конфликтовал по мелочам с африканскими врачами с заявления глобального характера: «Если я раньше не был расистом, то здесь я им стал.» Тем не менее, Павел проработал два года без каких-либо претензий со стороны администрации. Под влиянием  минутного раздражения Паша к концу  контракта на вопрос Chief Medical Officer американца доктора Хикла «Доктор, вы будете подавать заявление о  продлении контракта?» ответил: «Нет, я поеду домой!»

 

Через неделю Павел одумался  и пошёл к Хиклу с извинениями, но тот ответил: «Простите, но я уже послал приглашение доктору на ваше место...»

 

 *          *          *

Доктор Слава

 

 Попылив немного на тему «Мы этих негров учили-учили, в том числе и на мои кровные, а они теперь не хотят моего диплома признавать!», я с опаской попросил Диму показать мне его сокровище.

 

 

«И в беде, и в радости, и в горе

только чуточку прищурь глаза

в флибустьерском дальнем синем море

бригантина поднимает паруса!»

Э. Багрицкий

 

Моя неграмотность в юридических медицинских делах была просто беспредельна, а потому я был безумно счастлив своей воистину миссионерской медицинской деятельностью с архи-скромной зарплатой  Medical Officer и, проходя мимо могил основателя госпиталя доктора Хаинда  и его жены, подумывал: «Вот если я умру в этом госпитале, нужно будет меня похоронить здесь и на надгробии написать на двух языках «Вячеслав РЫНДИН, русский доктор».

 

Мою ленивую мозговую жвачку о поисках места собственного захоронения прервал молодой московский доктор Дима Дмитриев, которого  Игорь Петров встретил где-то в Йоханнесбурге и сумел перетащить в наш госпиталь:

«Вячеслав Дмитриевич, ваша зарплата - это не деньги. Сдавайте экзамены в Мед.Совете ЮАР и вы получите лучшую работу, лучшие условия жизни и более лучшую зарплату.»

«Дима, да мне бы годика два-три – язык поприличнее усвоить, почитать хорошенько, с ихней системой здравоохранения освоиться... »

«Вячеслав Дмитриевич,  с вашим опытом вы сдадите эти экзамены – читайте Мерка*»

------------------------

*- The Merck Manual – нечто вроде советского «Справочника врача-терапевта»

 

 

...«С вашим опытом...» - ухмылялся про себя я  – «Кто же лучше меня может знать реальную цену моему опыту?»

 

«Да и потом,  я еще не полностью отработал золотоносную – для меня -  жилу под названием Raleigh Fitkin Memorial Hospital, Nazarene Church Health   Institutions.»

 

Разумеется, что человек без видения может усечь только толпы нищенского вида посетителей клиники госпиталя (поликлинический отдел)  и обитателей наших убого оборудованных палат, может ухмыльнуться размерам моей зарплаты, скривить морду лица по поводу моей радости – полученного разрешения питаться в госпитальной столовой вместе с чёрными  студентками медицинского колледжа, медсёстрами, санитарами, уборщиками и другими техническими работниками.

 

Но я – Стрелец, человек без комплексов, гибкий, лёгкий на подъём, с интересом  всеми фибрами своей души воспринимающий новое и необычное  - чужие страны, чужой язык, чужую культуру. 

 

И я с детства люблю прищуривать глаза и умею видеть бригантины...

 

Я захлёбывался от радости наблюдения патологии, про которую я только читал в книжке Дэвид Кристофера «Спутник хирурга в Африке» и «Письма из Ламбарене» Алберта Швейцера. Мне хотелось видеть себя именно доктором Швейцером... ну доктором Айболитом, на худой конец J.

 

Три года я жил в 10 метрах от госпиталя в просторном доме - самая первая постройка госпиталя, где окна моей спальни-кабинета выходили на часовню, в которой перед завтраком и перед ужином собирался на спевку хор студентов Nursing College.

 

Кто-нибудь  мог бы прожить два года в таком соседстве с хором представителей Русской Православной Церкви? Не знаю... Я люблю русскую церковную музыку, но её, по-моему, употребить в таких количествах обыкновенному смертному не под силу – она делает человека маленьким и ничтожным, как великолепные своды Казанского собора в Санкт-Петербурге.

 

Gospel (евангелие) music протестантской церкви вообще, а протестантской церкви в Африке в особенности не может надоесть в силу своей приземлённой жизненности. Вспомните, как лихо мы отплясывали под «O, when the Saints go marching”.

Только только благодаря дурацкому переводу - «Когда святые маршируют» -советские парни и девушки могли подумать, что захватывающая мелодия этого прекрасного Negro spiritual   была написано для танц-площадки.

Нет, это было написано для церкви:

 

«Когда восстанут все святые,

О Боже, я хотел бы  быть в их числе...»

 

... Солнечными утрами я пробирался в столовую госпиталя, отвечая на десятки улыбающихся приветствий. Отстояв небольшую очередь, я выбирал себе «скромный» завтрак – кукурузные хлопья с молоком, знаменитый английский porridge, хлеб с маслом (в СССР это масло зовут почему-то «сливочным», а здесь – просто маргарином, что совсем не оскверняет его вкуса) и сыром, пару яиц. 

Я садился за длинный стол лицом к лучам солнца, пробивающимся через  расположенные высоко-высоко под потолком окна. Как и все присутствующие, я закрывал на минуту глаза, но в отличии от свазей, опускающих головы во время молитвы, я поднимал лицу навстречу солнечному свету и вступал с ним в интимный разговор:

«Сиабонга, Нкулу-нкулу! Сиабонга, Баба!» - «Спасибо, Господи! Спасибо, Отец Небесный!»

 

Кстати, в  этой столовой питались все прибывающие в госпиталь на короткий срок американские доктора и профессора, молодые врачи и студенты  не только из США и Канады, но и из Англии, Шотландии, Германии, Австралии, Новой Зеландии, Филиппин, Ямайки.

 

Здесь откармливался прибывший из ЮАР московский доктор Дима Дмитриев.

 

Таким образом,  первых дней моего пребывания в миссионерском госпитале  я был в достаточной мере обеспечен и хлебом, и словом Господнем.

 

Под завязку хватало  практики, профессиональную помощь и совет можно было легко  получить, в первую очередь, у акушера-гинеколога  Игоря Петрова, у ещё оставшихся в госпитале некоторых американцев, у постоянно ротирующихся молодых врачей со всех континентов. Молодежь гнала сюда возможность получения практики – возможность что-то сделать самому! Именно за это они платили до 2000 долларов! Я, приученный рассматривать Африку только как источник свободно конвертируемой валюты, был в шоке. Смогут ли сейчас это понять молодые российские врачи??? Не уверен...

 

Для скорейшего вхождения в язык я купил себе телевизор и видео магнитофон,  ходил на все воскресные службы в церкви, пошёл на расходы, связаннные с членством   в Rotary Club  и выработал в себе привычку читать книги с переводом каждого слова... На одной из моих книжных полок  и сейчас стоят три маленьких  карманных тома, с которых я начинал моё изучение англо-язычной медицины: 

(1). Oxford Handbook of Clinical Medicine – RA Hope, JM Longmore, PAH Moss and AN Warren

(2). Oxford Handbook of Clinical Specialties  – JAB Collier,  JM Longmore, and JH Harvey

(3). Oxford Handbook of Clinical Surgery – GR McLatchie

 

Кто-то из авторов одной из этих книг признался, что идея выпуска таких книг родилась из записных  книжек, которые они создали для своего пользования во время обучения в резидентуре. Прекрасная идея! Прекрасные условия жития в стране, где есть условия реализации идеи!! Прекрасный продукт синтеза идеи и жития!!!

 

Сейчас в России вряд ли кого удивишь такими книжечками, но тогда они для меня были удобны среди прочего и тем, что в конце каждой небольшой темы оставлялась чистая страница, на которую можно было вписать перевод слов.

Да и сам текст был напечатан не слишком густо - с большими интервалами, значительными полями. В томик по хирургии я даже вклеил дополнительно несколько чистых страничек – для внесения английского текста из других учебников.

 

Эти томики я сейчас-то почти и не открываю – стоят, как семейная реликвия.

В моей семье нет ни одного медика – некому оценить подвига отца.

Может быть подарить кому молодых российских врачей? Да только вряд ли это будет кому полезно... Польза становится очевидной тогда, когда сам  берёшь книгу и отрабатываешь её от корки до корки сам... сам... сам.

Потом и ценишь – только сам и ценишь.

 

Библиотека  миссионерского госпиталя была составлена из книг, завезенных и подаренных американскими врачами. Эти врачи были пенсионного возраста, такого же возраста были и книги. Я ни в коей мере не хочу бросить какой-либо упрёк в адрес этих добрейших людей – любой знает стоимость в США медицинских книг. Но мы знаем и заработки американских врачей.  Здесь не было чрезмерной благотворительности. Мера последней была рациональной: пожилые доктора приежали на месяц посмотреть  Африку - знаменитый Крюгер парк, например, принять несколько десятков поликлинических больных (день-два),  выполнить  десяток-другой небольших операций (два-три дня) и даже физически поработать на строительстве клиники в отделённой   местности. Они и привозили книги из собственной библиотеки или собранные у таких же коллег пенсионеров.

Приличное число наиболее ходовых книг дублировались.

 

Я незадолго перед отъездом в Африку отнёс всю свою домашнюю медицинскую библиотеку в торакальное отделение ВОНЦ АМН  СССР и поставил в коференц-зале для разбора молодыми врачами – опыт показал, что держать дома эти  книги просто бессмысленно. Десяток лучших книг я оставил в своём кабинете, где остался  Валентин Мазурин, а потом туда въехал Борис Полоцкий. Все мои книги помечены штампованным именным экслибрисом – пусть вспоминают, если возьмут в руки J.

 

Поэтому я без угрызений совести присвоил несколько книг из библиотеки миссионерского госпиталя – спёр, проще говоря, для своего личного пользования с черканием текста и вписыванием над английскими словами русского перевода.

 

Я знаю, что не только русские доктора переместили книги из госпитальной библиотеки на свои домашние книжные полки. Это было легкое проследить по исчезновению только что завезенных книг...

 

*          *          *

 

Лирика первых двух десятков  страниц необходима для правильного понимания условий, в которых я в 54 года отважился на подготовку к сдаче экзаменов в Мед. Совете ЮАР.

 

ЭКЗАМЕН ПО МЕДИЦИНЕ

 

Сейчас прошло как раз десять лет с тех пор, как я взял в первые в руки вопросы экзаменов. В ту пору я получил из США за 200 долларов second hand  компьютер от своего знакомого миллионера Ли Сандета (интересно, что в мою бытность в США миллионер не моргнув глазом выложил за два дня моего пребывания в отеле Миннеаполиса 230 долларов, а тут не смог перебороть себя и выслать мне в Африку старенький компьютер бесплатно J), с помощью которого я перепечатал все многие сотни вопросов с ответами – набивал руку для  написания медицинских «топиков».

Вопросы я позже распечатывал в нескольких экземплярах (копировальная  машина миссионерского госпиталя просто состарилась преждевременно от моего эксплуатирования её)  для самопроверки и вписывания своих комментариев на них.

 

Я долго хранил флоппики с вопросами и прочими экзаменационными материалами, но к сожалению старый компьютер работал в WORDPerfect 5.1, поэтому когда он приказал долго жить (к счастью, это случилось уже после моей успешной сдачи экзаменов) я не сумел перевести набитый текст в WINDOWS и выбросил флоппики.

 

Вопросы на бумаге я передал своему соседу – врачу из Заира, который готовился к экзаменам. Потом они где путешествовали ещё и сгинули. 

 

В средине 2002 в Полокване с Украины  прибыл Григорий Юдин в роли врача-анестезиолога по линии «Добровольцы ООН». Я стал науськивать его самого и его супругу Татьяну на сдачу экзаменов. Мне удалось разыскать для него пачку листков с вопросами к экзаменам в ЮАР за 500 рандов (US $ 50).

 

Вот сейчас я разложил эти листочки перед собой... Господи, да они мало изменились эти вопросы – разве что добавились новые.

 

Вопросы по хирургии составляют не более 5% от всех вопросом числом 80.

Помимо терапии среди 80 вопросов большое число вопросов по педиатрии, инфекционным заболеваниям, ... и даже по психиатрии!

 

На каждый вопрос предлагается пять вариантов ответов... Легко подсчитать:

80 вопросов х 5 вариантов ответов = 400 ответов, в которые вам нужно вникнуть в течение 3 часов (180 минут). Улавливаете?  Вам нужно уделить  только [(180x60)]: 400 = 27 секунд на прочтение одного ответа, понимание его, принятия решения «да или «нет» и нарисования «крестика» или оставления пустым «нолика».  Согласитесь, что это не очень густо, а?  

 

Есть вопросы довольно легкие, но есть вопросы, ответов на которые я и по сей день не знаю J.

 

Беру наугад один из листков с вопросами...

 

31. Haemolytic anemia is diagnosed by the following:

 

(a) Reticulocytosis.

(b) Hyperbilirubinemia.

(c) Increased bilirubin in the urine.

(d) Polychromatophilia  on examination of peripheral blood smears.

(e) A chromate-determined red cell life span > 60 days.

 

32. In hemophilia the following is/are found:

 

(a) A prolonged bleeding time.

(b) A prolong clotting time.

(c) A prolonged prothrombin time and partial thromboplastin time.

(d) A normal prothrombin time and a prolong partial thromplastin  time.

(e) A prolonged prothrombin time and a normal partial thromboplstin time.

 

…

 

35. The following statements concerning pathologicval proteinuria is/are correct:

 

(a) It results from both glomerular  and tubular disease.

(b) Is not readily detectable  by semi-quantitative dipstick methods if the urine output is less than 2 l/d.

(c) Is regarded as orthostatic in etiology if not exceeding 500 mg/d.

(d) Is termed highly selective if the clearance of albumin exceeds that of other proteins.

(e) It is associated with a hypercoaguable state.

 

36. The doses of the following anti-microbials require adjustment in the presence of renal failure.

 

(a) Ethambutol.

(b) Metronidazole.

(c) Erythromycin.

(d) Chloramphenicol.

(e) Aminoglycosides.

 

 

Фигня вопросы, молодежь? Для вас это, как говаривал один профессор,  два пальца помочить под краном...

 

Вам-то хорошо... Особенно сейчас, когда вы все уже знаете и про «ass hole»,  и про «fuck off». А я тогда, в свои 54, ничего такого и не ведал. А вроде как всю свою жизнь только и делал, что учил английский – и в школе, и на курсах Мосгороно... Ну ещё с самого начала своей  врачебной     карьеры  реферировал статьи в ВИНИТИ – если взять этот журнал за 1969-75 гг, там много статей за моей подписью..

 

Я, разумеется, с позиций доктора медицинских наук и ведущего научного сотрудника и духом не ведал ни по одному из приведенных выше вопросов.

 

Но именно это меня и заинтриговало – я ведь, какой ни какой, а учёный был, едрёна в корень J.

 

Перечитал я от корки до корки и Мерка, и всякие  другие книги... Перечитал американские тесты по основным дисциплинам, включённым в ЮАРовские экзаменационные вопросы. Не могу сказать, что я чего-то там шибко много  запомнил из этих книг. Думаю, что они просто для развития моего понимания английского мне помогли.

 

При первом заходе на экзамен я убедился во вреде моих способностей к рассуждению – там нужно было просто знать, не было времени для рассуждения!

 

 

А как мы гордились в России своими способностями к «анализу»... Глупость какая! Всё просто: тебя спрашивают и ты должен ответить – знаешь или нет?

 

При первом заходе выяснилось, что я в большинстве случаев просто не знал правильного ответа.

Я четыре раза ходил на экзамены. Общих счёт моих четырёх  заходов, с интервалом в шесть месяцев каждый:

 

1. Медицина  - «не сдал»;  Язык/Законодательство/Этика-  « не сдал»

2  М - «сдал»;       Я/З/Э -  «не сдал»

3. М – «не сдал»; Я/З/Э  - «не сдал»

4. М -  «сдал»;      Я/З/Э -   «сдал»

 

 

ЭКЗАМЕН ПО АНГЛИЙСКОМУ ЯЗЫКУ\МЕДИЦИНСКОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ\ МЕДИЦИНСКОЙ ЭТИКЕ

 

1.    A records of sterilization performed should be kept for 5 years (if false, what is the duration)

 

4. If a doctor refers a patient to a specialist and shares fees with him, it is called dichotomy

 

8. A doctor can refer a patient to a traditional healer if it is in  the best interest of the patient.

 

10. A doctor can give anesthesia to a patient while he is being treated by the chiropractitioner.

 

11. Records of schedule 3 and 4 drugs should be kept for 3 years.

 

12. Records of schedule 5 and 6 drugs should be kept for 3 years.

 

13. A medical practitioner is obliged to allow access to a patient to his records.

 

И таких вопросов 25...

 

Потом идут «топики» - их нужно написать три.. (а может и четыре – забыл уже).

Объём должен буть не менее - ... забыл, блин. Ну примерно со страницу средней убористости текста.

 

Темы:

 

(1). The circumstances when a doctor may treat a patient  without the consent.

 

(2). Death certificate and the duty of the doctor.

 

(3). Blood alcohol & driving.

 

(4). Clinical features of dehydration.

 

(5). Strikes prohibited. 

 

       (6). Informed consent.

    

       (7). Confidentiality.

 

       (8).  Abortion.

 

       

Ну и так далее...

 

И всё это за три часа!

 

Самое смешное, что в единственной доступной книге по медицинскому законодательству и медицинской этике господина  Strauss нет всех вопросов,  которые могут быть поставлены на экзаменах. Сам господин Штраус пишет: ответы на вопросы медицинского законодательство и этики можно найти в выпускаемой ежемесячно «Государственной газете» и публикациях Медицинского Совета ЮАР. Это значит – нигде!!!

 

Я законспектировал книгу Штрауса... Написал десятка два топиков... С единственной целью – набить руку до автоматизма, если на экзаменах попадётся знакомый «топик».

 

Нужно сказать, что  на экзаменах  предлагается на выбор несколько «топиков» - есть какой-то выбор.

 

*          *          *

 

Конечно, когда я чудом спасся из голодной, вонючей и воющей Анголы и нашёл пристанище и работу  в Свазиленде, я и не помышлял бежать куда-то ещё ... Конечно, когда моя жена и мои двое детей вырвались из под обломков «развитого социализма», как-то никому из них и в голову не приходило искать что-то лучшее.

 

Но человек быстро привыкает ко всему... Вскоре моя Татьяна настроила меня  на мечту о «домике на берегу Индийского океана (на худой конец – на берегу Атлантического океана)», чем  побуждала меня сесть за книги.

 

Я не очень верил в свои способности, но дал себе слово: «Буду сдавать экзамены пять раз...».

 

... Самые лучшие часы для занятий – с 5 до 7 утра. Летом это было вообще сказочное время. Хуже было зимой, когда температура по ночам опускалась   до 5-7 градусов; воздух и к 7 утра ещё не прогревался... Да и темно ещё было. Я закутывался в одеяло  и садился на стол – замерзал нос и неподвижные коленки..

 

... При первом заходе на экзамены (их устраивали в посольстве ЮАР в Мбабане, столице Свазиленда) я установил, что я был, вне сомнения, самый старый из испытуемых врачей.  Среди врачей преобладали молодые люди из Пакистана, Шри Ланки, Бангладеш... Разумеется были ребята из Заира, Нигерии, Танзании, Замбии, Зимбабве, Эфиопии.. Все перечисленные кандидаты не нуждались в особом напряжении по поводу английского языка... Да их свежие знания из университетов, где преподавание велось по английской системе, по английским учебникам, не оставляли мне шансов на успех.

 

Удивительно, но меня не обескураживал провал на экзаменах – я  воспринимал каждый очередной заход не более, чем очередной этап подготовки.

 

 После третьего захода и провала я заволновался от известия о том,  что  Мед Совет ЮАР приостановил  проведение экзаменов для врачей-иностранцев.  И действительно через очередные шесть месяцев экзаменов не было. У меня на какое-то время даже упало настроение. Но поскольку я и не прерывал занятий, то мне уже как-то просто необходимо продолжать их. «Рано или поздно они восстановят экзамены.» - успокаивал я себя. Такая моя уверенность базировалась на слухах и газетной информации о том, что белые врачи покидают страну...

 

И действительно ещё через четыре месяца я получил известие о том, что для  иностранных врачей, успешно сдавших одну часть экзамена, проводится дополнительная экзаменационная сессия... последняя.

 

В эту щель я проскочил – сдал экзамены. Тут положено вспомнить о Господе – он помог... мне и другим трудягам.

 

После этого щель прикрыли – наложили мораторий на ряд лет для проведения экзаменов.

 

Более того, я чувствовал, что нужно спешить с поиском работы в ЮАР -  страна не резиновая, её могут прикрыть и для лиц со сданными экзаменами.

 

Своими соображения с поделился с двумя хорошими врачами – заирцем Чабангу и угандийцем Ндукве. Но ребята как-то не очень шевелились – долго выбирали. В результате – я нашёл работу и выехал из Свазиленда, а через 2-3 месяца правительство ЮАР наложило мораторий на приём иностранных врачей.

Здесь опять – Божье провиденье помогло.

 

Ну а о поиске работы в ЮАР – следующий рассказ...

 

Последний экзамен  в  моей  жизни    Vyacheslav Ryndine
 

Home

© Copyright: Вячеслав Рындин, 2003 г.